• Приближение к Абсолюту •
Говорят, что каждый актер, исполняющий Шекспира, становится рапсодом своей души. Это же касается и переводчиков.
«Переводчик напоминает сводню, которая, расхваливая достоинства прикрытой вуалью красавицы, вызывает непреоборимое желание познакомиться с оригиналом»
Иоганн Вольфганг Гете
Казалось бы, издательское дело в нашей стране, судя по ассортименту предложения, дышит на ладан, классиков печатают мало, а некоторых и вовсе запретили. Ввоз продукции привычных издательств из ближнего зарубежья то ли перекрыли в принципе, то ли усложнили по максимуму. Местные творцы вообще имеют счастье напечататься, только когда содержание творения соответствует генеральной линии правящего «демократического» набора подконтрольных олигархов в данный исторический отрезок.
Именно поэтому процветает конъюнктура и конъюнктурщики. В сохранившихся вопреки тенденциям книжных, полки ломятся от макулатуры идеального качества и с замечательными иллюстрациями. Фолианты прошиты, отпечатаны на белоснежной, плотной, часто глянцевой бумаге – приятно в руки взять (с закрытыми глазами). Но все это — идеологические однодневки, политический заказ и, как правило, с дискриминацией по небезразличному для Слобожанщины признаку. Либо пустопорожний научпоп с масскультом.
Литература же по личностному развитию, философии, психологии, разнообразные учебники и бессмертные шедевры представлены плохо проклеенными, рассыпающимися еще в магазине изданиями. В мягких вульгарных обложках, на рыхлой и серо-желтой газетной бумаге с пляшущими неровными буквами. Еще и одну книгу нужно собирать как конструктор, поделенный на несколько маленьких томиков. Хорошо, если что-то необходимое в продаже вообще есть. Часто приходится заказывать через интернет-магазин втридорога и недели три ждать из другого государства.
И вот в такой обстановке мы видим чудо. Выходит местный современный перевод и не какого-нибудь «Гарри Поттера», а сонетов самого Шекспира. Очень качественный перевод, более точный, но не менее поэтичный, чем у мейнстримного Маршака. В шикарном издании. Как такое возможно? Какие камни должны выпасть на стол у игривого провидения, чтобы переводчику пришла в голову отчаянная мысль перевести, издателю — найти этого переводчика и выпустить книгу в свет? Тот случай, когда, несмотря на то, что все против, совершается нечто прекрасное и возвышенное.
Что же сейчас движет переводчиком? Почему свой творческий зуд он направляет именно в это русло? На что надеется? Смотришь — состоявшиеся творцы, известные писатели и поэты вдруг берутся переводить чужое. Причем то, что уже двести раз передано нам корифеями, существующие переводы общепризнаны и очень хороши. Некоторые из них даже называют самостоятельными произведениями, чуть ли не лучше оригинала.
И вот, несмотря на это, кто-то, направляемый одному ему известными мотивами, все равно берет перо и источает на нас свой собственный оттенок аромата классической поэзии или прозы. Может потому, что раскрывшийся цветок не может не пахнуть, а читая великих, раскрываются очень многие. А может просто нет сил удержать в себе это богатство эмоций и образов, возникающее при соприкосновении с написанным для вечности. И неотвратимо хочется поделиться со всеми людьми тем, как увидел и почувствовал именно ты сказанное автором.
В тонкостях и движущих силах переводческого искусства мы постарались разобраться с нашим земляком, замечательным поэтом и переводчиком – Семеном Заславским.
Перевод для меня сейчас – это исполнительская стихия. Есть композитор – Шекспир, а есть музыканты, исполняющие его произведение – переводчики. И тут встает вопрос – как исполнить? Как Давид Ойстрах или как кабацкий лабух. Это же разные регистры.
Очень важна для перевода интонация. Когда человек читает с листа, он же все равно про себя проговаривает. И он читает на той голосовой модуляции, на которую его настраивает автор или переводчик.
Тексты Шекспира очень сильно испытывают каждого, кто за них берется. На зрелость языка, верность передачи смыслов, способность создавать яркие точные образы. Но все равно в переводе не может быть чего-то абсолютного. Есть лишь какое-то приближение к абсолюту.
Переводы Шекспира я делал несколько десятилетий. Вдохновение накатило – перевел. Изначально не думал про все сонеты, — только близкие лично мне. Интенсивная работа началась, когда мне сделали предложение – издать перевод всего свода сонетов. И тогда я два года посвятил книге.
Я проживал целую жизнь в этих текстах. Я видел очень непростые отношения людей, о которых идет речь в сонетах. Я реконструировал художественную ткань. Это был опыт работы над книгой, как над романом в стихах. Книга обладает своей органичной жизнью, роман развивается.
Говорят, что каждый актер, исполняющий Шекспира, становится рапсодом своей души. Это же касается и переводчиков. Гете назвал сонеты Шекспира дневником его сердца. Переводя, нужно помнить об этом, видеть всю канву, а не отдельные стихи без связи. В сонетах Шекспира скрыта тайна его жизни. Не зря он не хотел их публиковать.
Для меня очень важно было ощущение целостности. Если и возникает где-то какая-то неточность синтаксическая, то точность душевная у меня касается книги в целом. И поэтому отдельный сонет не может нарушить той композиции, которая присуща всему произведению. Я не могу сказать, что получившиеся тексты являются моими версиями или вариацией на тему. Данный труд все-таки лежит в плоскости именно поэтического перевода. Пушкин сказал: «Подстрочник никогда не может быть точным». Только стихи могут передать мысль и образ автора.
Переводчиком движет свое виденье, которое хочется донести до людей, передать, а не исказить, глубинную музыку стихотворения. Но еще есть, например, такое понятие, как «русский Шекспир». И у каждого переводчика свое восприятие, и у каждого народа. Способ передачи меняется, появляются свои неповторимые ментальные оттенки, но смысл должен оставаться.
Самуил Яковлевич Маршак был очень хорошим, нравственным человеком. Он существовал в эстетической системе 19-го века. И поэтому он Шекспира для читателя попытался смягчить. Поэтому сонеты в его исполнении звучат, увы, искаженно. Борис Пастернак – мастер, безусловно, более изощренный, но он писал себя. Он так был полон своим гением, что, на мой взгляд, невнимательно прочитал эти стихи.
Есть переводы талантливые, но уводящие не в ту сторону. Брат Петра Ильича Чайковского, Модест, перевел около ста сонетов, но перевел двусмысленно, так же, как и Михаил Кузмин, чьи переводы пропали. Они переводили в силу своего, прошу прощения, порока. И вот то драматическое напряжение, возникающее в этих стихах, у них перешло в плоскость сомнительных догадок.
Почти не осталось тех, кто по самому высокому «гамбургскому счету» оценил бы достоинства и недостатки нового перевода всего шекспировского корпуса сонетов. По замечанию одного критика, переводчиков этих сонетов становится больше, чем их читателей. И дай Бог им всем удачи! Наша жизнь также беспощадно коротка, как бесконечны время и пространство мировой культуры, где живут шекспировские сонеты, меняясь с каждой новой эпохой их прочтения и перевода.
В веках, прошедших после смерти Шекспира, русская культура продолжает накапливать новые смыслы прочтения его произведений. Совершенствуется язык перевода-понимания благодаря выразительным возможностям славянской речи. От первых полуграфоманских опытов графа Мамуны пролегла дорога к очень талантливым переводам шекспировских сонетов В. Бенедиктовым, К. Случевским, В. Брюсовым, и, конечно же, Б. Пастернаком и С. Маршаком.
И если «весь мир театр», то до конца времен на его сцене люди будут любить, лгать, ненавидеть, убивать себе подобных и переводить сонеты Шекспира. В родной ему Англии они давно утвердились в качестве памятника бесспорной эстетической величины, а в наиболее близких мне по духу и месту рождения России и Украине еще не остыла первоначальная поэтическая материя его давней книги. Здесь литературоведы продолжают спорить о достоинствах и недостатках ее перевода, а поэты-переводчики, каждый в меру своего разумения и таланта, пытаются заново пережить и воссоздать на своем языке чудо ее появления на свет. И, конечно же, подключиться к источнику ее вечной жизни.
В 79 году я перевел 66-й сонет впервые. Вот с него и началась моя книжка переводов. Потом были варианты и в 86-м, и в 91-м и даже в 2017-м. Но после появления последней версии Дмитрий Сергеевич Бураго сказал, что так мы книжку не издадим. Пришлось остановиться. Зато какое получилось издание! Культура издательская сейчас упала, но Бураго захотел, чтобы ткань была на обложке, внешний вид достоин содержания и приятно было взять в руки.
Задолго до печати мои тексты жили, совершенствовались, дышали, менялись вместе со мной. Рад ли я, что книга, целый этап в моей жизни, вышла? Пока это все клубилось, создавалось, — было воодушевление, полет. А как только она материализовалась, осталась только какая-то пустота. Вряд ли я уже вернусь к этим текстам. Как только они обрели печатную форму, что-то ушло.
В конце издания есть статья Семена Заславского «Время перечесть Шекспира (заметки переводчика)». В ней из сонета в сонет автор перевода раскрывает сомнения и терзания, преследовавшие Вильяма Шекспира на протяжении жизни. Перебирая струны его души, дает нам услышать музыку жизни великого драматурга более осознанно. Позволяет глубже понять Шекспира-человека, связь сонетов с его личными переживаниями и духовными трансформациями. Протягивает для нас мост от простого живого человека, сына перчаточника, до бессмертного гения.
«… в бесконечной смене веков и поколений людей самые совершенные формы поэзии, живописи, музыки и архитектуры сменяются грубым и плоским упрощением, деградацией, гибелью былого величия былой красоты.
Происходит это, как правило, в эпохи промежуточные, когда усталый от потрясений человеческий дух мельчает в своих запросах.
Тогда от сознания полного ничтожества спасает мысль, что жили и творили когда-то здесь, у нас на земле, Бах, Рембрандт, Достоевский, Шекспир» (Семен Заславский)
Беседовал Олег Гаевой
Свежий номер
Популярное на isunity.com
JKJKJ
Понравилась статья? Расскажи о ней